МЕСТО ГОМЕОПАТИИ В СОВРЕМЕННОЙ

НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

А.А.Черных

(Санкт-Петербург)

Заканчивается большая эпоха - эпоха упоения достижениями на­учно-технического прогресса и небрежения к нуждам души. В не­драх этого «железного» века, однако, возникли необходимые пред­посылки для перехода человечества на новый, более высокий уро­вень гармонии. В материальном плане это выход на неисчерпаемые источники энергии и безграничные возможности сохранения инфор­мации, умение создавать вещества с заранее заданными свойства­ми. (Обсуждение побочных, разрушительных для человека, явлений этих достижений лежит вне рамок настоящей работы). В духовном плане - это осознание интегральных механизмов функционирова­ния человеческой психики. Есть много практических приложений этих достижений, среди них - высокоэффективные психотерапевти­ческие техники и, чудо из чудес, - гомеопатия. Роль и место гомео­патии в современном мире не та, что была даже 10 лет назад. Сти­хает волна поверхностного интереса к ней случайных людей, лов­цов легкой добычи. Но процесс идет в глубину. Увеличивается вы­пуск гомеопатических лекарств, объемы и ассортимент. Растет коли­чество публикаций по гомеопатии, в том числе о проводимых науч­ных исследованиях. Это особенно знаменательно и вполне законо­мерно, если рассматривать процесс на фоне тех преобразований, которые происходят в современном естествознании в целом.

Для понятия «естествознание» имеется два широко распростра­ненных определения: 1) «естествознание - это наука о природе как единой целостности» и 2) «естествознание - это совокупность наук о природе, взятая как единое целое». [6, стр. 6]

Настала пора посмотреть и на гомеопатические феномены как на типичные явления природы и-на саму Гомеопатию как явление фи­зического, биологического, психологического и социального поряд­ков. Могут ли эти феномены претендовать на свое законное место в общей системе наук о природе?

Определимся с терминологией. Современное понятие гомеопа­тии не сводимо к одной лишь лечебной практике по принципу подо­бия. Как принцип подобия она существовала столько, сколько суще­ствует человечество, в виде гомеопатической, симпатической или имитативной магии в языческих культах разного толка. Существует и сейчас в обрядах примитивных народов [9]. Сегодня гомеопатию можно рассматривать как эмпирическую модель, объединяющую, наряду с принципом подобия, следующие феномены:

1.  Сама возможность действия на живой организм сильно раз­веденных в инертном растворителе веществ (бесконечно малых доз).

2.                Возрастание силы такого действия, если вещества назнача­ются по определенным типологическим принципам (в. т.ч. и по прин­ципу подобия, но не только; во всяком случае не в узком смысле имитации токсического действия материальных доз вещества).

3.                Конституциональный, собственно типологический («портретный») и ми­азматический подходы, лишь в незначительной степени могут быть отнесены к принципу подобия в этом смысле. Они скорее соответствуют архетипическому подобию*.

4.                Возможность переноса информации, реализующей это дей­ствие, на другие носители (перезапись). И, как частный случай этого явления, изменения физиологических и психических проявлений в ближайшем окружении объекта живой природы, приведенного в кон­такт с потенцированным веществом.

5.                Преимущественная значимость психологических,  конститу­циональных (над патологическими) критериев для определения сте­пени подобия. Существование ряда доктрин или практических тера­певтических систем, имеющих одну общую черту, а именно: частная симптоматика понимается как часть и следствие нарушений более высокого уровня, в иерархии которых доминирующее значение име­ют либо неадекватность личностных установок, либо токсические категории (миазматическая отягощенность). Именно на их коррекцию направляются терапевтические усилия.

Историки науки выделяют в истории человечества, от античных времен до наших дней, несколько периодов, связанных с коренным пересмотром взглядов на устройство мироздания. Такое явление обозначается как глобальная естественнонаучная революция. Закономерности процессов научного познания таковы, что эти преобразования начинаются в астрономии - с решения чисто астрономических проблем, связанных с недостаточной удовлетворительностью принятой системы отсчета наблюдаемых движений в изучаемом мире. Но далее происходит радикальный пересмотр имевшихся кос­мологических представлений о самом этом мире и о Вселенной в целом, приводя к смене взглядов людей на явления, лежащие в фи­зическом, химическом, биологическом и психологическом планах естественной самоорганизации материи. А завершаются эти преоб­разования подведением нового физического фундамента под надле­жащие радикально пересмотренные космологические представле­ния обо всем мироздании.

Человеческому сознанию свойственно именно себя помещать в центр мироздания. Таким видится мир новорожденному ребенку. Та­ким он виделся десятки тысячелетий первобытному человеку. Кос­мологические представления этого периода были связаны с непос­редственным местом обитания и ближайшим социальным окружени­ем, то есть были топоцентрическими и антропоцентрическими (эго­центрическими). Общей закономерностью развития человечества является то, что все «последовательные революции в естествозна­нии вообще (и, прежде всего, в астрономии, космологии и физике) происходили именно в направлении систематического стремления преодолеть этот антропоцентризм, или эгоцентризм» [6, стр. 58].

Первой общей естественнонаучной революцией такого рода было создание последовательного учения о геоцентрической сфе­рической системе мира, начатое еще в VI в. до н.э. и завершенное Аристотелем (384-322 до н. э.).

«Переход от исходного еще чисто субъективного эгоцентризма или, в лучшем случае, племенного (этнического) топоцентризма к общей для всех людей на Земле геоцентрической точке зрения, т. е. к геоцентризму, представлял собой первый и поначалу, пожалуй, очень трудный шаг на пути необходимой объективизации естествоз­нания. Непосредственно видимая полусфера неба, ограниченная местным горизонтом, была дополнена аналогичной невидимой по­лусферой до полной небесной сферы. Мир стал более совершен­ным -сферическим, оставшись ограниченным (предельной небес­ной сферой). Соответственно и сама Земля, противопоставленная остальной (небесной) сферической Вселенной как постоянно зани­мающая в ней особое (центральное) положение и абсолютно непод­вижная, стала считаться сферической (шарообразной). Пришлось признать не только возможность существования антиподов - обита­телей диаметрально противоположных пунктов земного шара, но и принципиальную равноправность всех земных наблюдателей мира» [6, стр. 59].

«Вторая  глобальная  (общая) естественно-научная  революция,преобразовавшая все естествознание, была связана с уподоблени­ем, казалось бы, неподвижной Земли явно движущимся планетам, а, казалось бы, движущегося Солнца - так называемым неподвиж­ным звездам, т.е. представляла собой переход от геоцентризма к ге­лиоцентризму, а от него - к полицентризму. Это был переход ... к об­щему учению о всем потенциально бесконечном иерархическом звездном мире, с действующим в нем всеобщим законом всемирно­го тяготения Ньютона. Эта революция, по существу - физически -была завершена Исааком Ньютоном (1643-1727) в его «Математи­ческих началах натуральной философии» (1687)» [6, стр. 60].

«Переход от геоцентризма к гелиоцентризму, казалось бы, окон­чательно обоснованный, вовсе не означает, что геоцентрическая си­стема отсчета утратила всякий смысл: люди по-прежнему живут на Земле и все непосредственные наблюдения - даже гастрономичес­кие, - относят прежде всего к ней, отвлекаясь от ее движения» [6, стр. 69]. Точно так же для каждого конкретного индивидуума, в его взаимосвязях с ближайшим социальным окружением, не утратили значения и индивидуальные топоцентрические представления.

Третья глобальная (общая) естественнонаучная революция, пре­образовавшая все естествознание, «привела к отказу от какого бы то ни было центризма вообще: Метагалактика - или вся наша на­блюдаемая астрономическая Вселенная как целое - стала описы­ваться однородной и изотропной безграничной (сферически замкну­той) релятивистской космологической моделью. Теоретическим вы­ражением изменившихся представлений человечества явилась об­щая теория относительности Эйнштейна, т. е. релятивистская тео­рия пространства, времени и гравитации (1915-1916)...

Затем российский физик, геофизик и космолог Александр Алек­сандрович Фридман (1888-1925) получил целую серию нестацио­нарных однородных и изотропных релятивистских космологических моделей, систематически равномерно расширяющихся или сжимаю­щихся» [6, стр. 69-70]. Подтверждением реальности этих представ­лений, явилось открытие американским астрономом Эдвином По-уэллом Хабблом (1889-1953) явления разбегающихся галактик (1929). Этот факт, наряду с открытием реликтового излучения - сле­да Большого Взрыва, доказывал, что вся наша Метагалактика сис­тематически равномерно расширяется.

«Человек, действительно, не является центром Вселенной, но вся непосредственно наблюдаемая нами огромная по своим про­странственно-временным масштабам и систематически расширяю­щаяся Метагалактика, со всеми ее галактиками типа нашей Галакти­ки, содержащими звезды типа нашего Солнца, с околозвездными планетными системами типа нашей околосолнечной планетной системы, с планетами типа нашей Земли, оказывается типичной обита­емой космической системой, именно с такими основными характе­ристиками, которые необходимы и достаточны для появления в ней живых организмов типа известных нам и для их развития вплоть до возникновения разумных существ, типа нас самих.

Таким образом, антропоцентризм, казалось бы, окончательно выставленный прочь за наглухо захлопнутые за ним если не Птоле­меем, то Коперником врата науки, но постоянно маячивший перед незашоренным взором наиболее глубоко и широко мыслящих уче­ных, таких, например, как размышлявший о «Воле Вселенной» осно­воположник современной космонавтики Константин Эдуардович Ци­олковский (1857-1935) или заложивший основы учения о биосфере и ноосфере Владимир Иванович Вернадский (1863-1945), а также Пьер Тейяр де Шарден (1881- 1955), с его «Феноменом Человека», в конце концов, ... все-таки вернулся в нее ... в виде возрожденного в современной космологии так называемого антропного принципа, который предвосхищался еще лаконичным пророческим изречением Протагора из Абдеры (около 490-420 до н. э.): «Человек есть мера всем вещам - существованию существующих и несуществованию несуществующих» [6, стр. 71].

Сейчас мы находимся в преддверии четвертой глобальной есте­ственнонаучной революции, в которой, на основе синтеза квантовых представлений о строении пространства (в макромасштабах) и ма­терии (в микромасштабах) предполагается формулирование единой теории всех фундаментальных физических взаимодействий - грави­тационного, электромагнитного, сильного и слабого.

«Эта революция, возрождающая развитое еще Анаксагором (око­ло 500-428 до н. э.) древнее учение «все во всем», началась с ут­верждения основанной на теории относительности Эйнштейна идеи о принципиально необходимой структурной неисчерпаемости уни­кальной и всеобъемлющей Вселенной для преодоления всевозмож­ных космологических парадоксов (1956), с выдвижения и обоснова­ния идеи многомировой интерпретации квантовой механики и с рас­смотрения всей нашей Метагалактики в качестве типичной обитае­мой космической системы, т. е. с возрождения в современной кос­мологии ... так называемого антропного принципа (1957)» [6, стр. 72].

Весь фактический материал гомеопатии получен при испытаниях или отравлениях, т.е. при сознательном или случайном (но в любом случае методично отслеженном по тем или иным протоколам) при-меривании вещества к целостному человеческому организму. Таким образом теоретические и практические концепции гомеопатии цели­ком и полностью подчинены этому антропному принципу. Следующий фундаментальный аспект теоретических и практи­ческих гомеопатических концепций - это факт переноса информа­ции на носитель (будь он реализован механически или с помощью электромагнитного поля) с повышением специфичности и степени генерализации эффекта при каждом последовательном шаге такого переноса. Этот аспект также может быть проиллюстрирован с помо­щью космологических представлений.

«В структурно неисчерпаемой Вселенной непосредственно на­блюдаемая нами Метагалактика представляет собой ... один из бес­конечного множества всевозможных макромиров, которые описыва­ются соответствующими релятивистскими моделями Фридмана. С учетом квантовых представлений о дискретном строении материи каждый из этих квазизамкнутых макромиров, как бы отпочковываясь от соседних макромиров, при предельном сокращении его внешних размеров и эффективной массы, очевидно, должен представлять собой надлежащий микрообъект типа соответствующих элементар­ных или даже субэлементарных частиц (античастиц), каждая из ко­торых, с характерными для них и принципиально существенными в микромасштабах специфическими фундаментальными физически­ми взаимодействиями - электромагнитным, слабым или сильным, в свою очередь, потенциально содержит в себе, или скрывает за со­бой, целый макромир, т. е. Вселенная в целом должна иметь так на­зываемую макро-микросимметрию» [6, стр. 71-72]. Автор усматри­вает в этом аналогию с известными в гомеопатии явлениями, возни­кающими при разведении и потенцировании. Эти явления могут быть распознаны разными способами, например, по возникновению реакции на них у живого организма, спектроскопически [4], методом газоразрядной визуализации (эффект Кирлиан) [1]. Если абстраги­роваться от молекулярной структуры вещества, а рассматривать его как однородную изотропную замкнутую среду, то последовательное дискретное снижение плотности этой среды в инертном растворите­ле должно сопровождаться энерго-информационными эффектами, тем большими, чем больше степень разведения и сохранением свойств исходного вещества и информации о самом процессе на ра­створителе или носителе. .Это можно рассматривать как особое аг­регатное состояние вещества. Данное положение может рассматри­ваться в рамках гипотезы о квантово-механической природе беско­нечно малых доз. Обзор научных гипотез, касающихся механизмов гомеопатических феноменов на разных уровнях, от субмолекуляр­ного до субклеточного имеется в работе А.А Крылова [5]

Важной особенностью состояния гомеопатии на современном этапе является обилие школ и течений, довольно сильно отличаю­щихся по своим принципиальным установкам. Эти отличия касаются использования одного или нескольких препаратов, высоты потен­ций, продолжительности действия средства, частоты приемов, оценки характера обострений, а также использования или неисполь­зования самого принципа подобия. Надо признать, что результаты лечебной практики при разных подходах если не одинаковы, то по крайней мере сравнимы. Следовательно ни одна из них не может возводиться в абсолют или, наоборот, отвергаться. Таким образом принцип неопределенности, свойственный микромиру, проникает в лечебную практику, основанную на использовании бесконечно ма­лых доз (что, кстати, является косвенным подтверждением гипотезы о существовании квантово-механических эффектов при разведе­нии). Проблема заключается не в том, что мы не имеем правил на­значения лекарств, сформулированных столь же однозначно, как в академической медицине (конечно, если речь идет обо всей гомео­патической метасистеме, а не о взглядах отдельных «школ»). Реше­ние вопроса о неопределенности сводимо к тому, чтобы ставить оп­ределенные, реально достижимые терапевтические цели (тактичес­кие и стратегические) и обеспечивать механизм обратной связи, для установления степени приближения к цели; в зависимости от проис­ходящих изменений менять формы и методы воздействия либо сами цели. При этом следует учитывать реакции объекта воздей­ствия (пациент, как личность и организм, и его окружение) и субъек­та воздействия (врача). Эта схема является общей для решения за­дач в любых сферах человеческой деятельности.

Оценивать знак происходящих изменений (хорошо или плохо) можно исходя из закона Геринга для организменного уровня, вклю­чая эмоции. Но сегодня этого недостаточно. Современная гомеопа­тия, хотим мы этого или нет**, стремится к решению психологических проблем личности (по крайней мере в той степени, в которой видит в них причину соматической и психической патологии). Изменения на уровне высших духовных аспектов личности следует оценивать из принципов сформулированных Антонио Менегетти, основателем онтопсихологии: «Человек имеет бесконечное число возможных способов развития как положительных, так и отрицательных. Поло­жительное - это все то, что возвышает человека, как бы увеличива­ет его. Это хорошо. Отрицательное - это все то, что принижает че­ловека, уменьшает его, тормозит его развитие. Это плохо. Принцип плохого и хорошего является в онтопсихологии единственным критерием морали. Если идет процесс развития, растет потенциал -это хорошо. Работа психотерапевта должна способствовать исчез­новению болезни - это единственная мораль.

Никакой моральный кодекс не может определить психического здоровья человека. Для настоящей психологии важен только чело­век» [8].

Таким образом, только изменение, т.е. отношение вещей являет­ся единственной реальностью и определенностью, что отнюдь не противоречит научности, более того, именно это и есть истине науч­ный подход. «Но что же такое наука? - спрашивает Анри Пуанкаре (1854 - 1912), известный французский математик, физик и фило­соф, в сочинении «Ценность науки», - ... это прежде всего некото­рая классификация, способ сближать между собой факты, которые представляются разделенными, хотя они связаны некоторым есте­ственным скрытым родством. Иными словами, наука есть система отношений. Но, как мы только что сказали, объективность следует искать только в отношениях, тщетно было бы искать ее в вещах, рассматриваемых изолированно друг от друга.

Сказать, что наука не может иметь объективной ценности потому, что мы узнаем из нее только отношения, - значит рассуждать навы­ворот, так как именно только отношения и могут рассматриваться как объективные» [цит. по 6, стр. 84].

Наши энергичные критики указывают нам, что эффектов, связан­ных со столь малыми количествами вещества просто не может су­ществовать. Серьезной аргументации естественно не приводится, т.к. критик не владеет достаточной информацией о предмете, а та, что есть - искажена. Если же он берет на себя труд вникнуть в суть дела, он быстро становится приверженцем нашей доктрины. Исто­рия изобилует такими фактами (К.Геринг, В. Даль). Итак, фундамен­тальный аргумент, в духе: «Если бы наши прародители происходили от обезьян, то их не похоронили бы на христианском кладбище», ос­тается их главным оружием. Наблюдаемые результаты объясняются либо случайными совпадениями, либо наводками, связанными с ловкой спекуляцией на эффекте плацебо. Но проблема, связанная с тем, что человеческому разуму трудно осознать материальность ис­чезающей малости уже вставала перед человечеством в первой по­ловине 20 века и была более чем успешно решена. Но где? А как раз в ядерной физике! Остроту борьбы умов, которая происходила на этом фронте хорошо иллюстрирует такой яркий факт из истории науки. В 1897 году Дж.Дж. Томсон сделал первое сообщение об от­крытых им электронах. Один выдающийся физик сказал ему тогда, что он им всем морочит голову. (Высшая, на грани физического ос­корбления, форма выражения неодобрения в среде Королевского физического института) Это было понятно, Дж. Дж. и сам пришел к выводу о существовании электронов с неохотой. Через две тысячи лет после ярких атомистов Демокрита и Лукреция Кара идея суще­ствования тел меньших, чем атомы по-прежнему очень смущала. Но кто был тем выдающимся физиком, который до конца жизни не при­знал их существование и своим ученикам запретил проявлять вся­кий интерес к этому? Вильгельм Конрад Рентген! Тот, кто эти самые электроны в те времена использовал как никто другой и именно бла­годаря им (точнее эффекту возникновения жесткого электромагнит­ного излучения при бомбардировке электронами анода) так просла­вился! Но и сам Дж.Дж. Томсон с годами «превратился по выраже­нию Резерфорда «в кембриджскую окаменелость», ибо он в свой че­ред воспринял как мороку новые физические идеи, прежде всего квантовые» [3]. Эти закономерные явления заметил и обобщил Макс Планк: «Великая научная идея редко внедряется путем посте­пенного убеждения и обращения своих противников, редко бывает, что «Савл становится Павлом». В действительности дело происхо­дит так, что оппоненты постепенно вымирают, а растущее поколе­ние с самого начала осваивается с новой идеей - пример того, что будущее принадлежит молодежи».

Здесь мы подошли к вопросу о научной истине вообще, о пробле­мах познания и познаваемости мира. Это сложнейший вопрос, поро­дивший целый ряд философских течений, каждое из которых (а не только диалектический материализм), в сущности, способствовало и способствует продвижению человечества по пути прогресса если не в одной, так в другой сфере человеческой деятельности. Напри­мер, подходы основанные на детерминизме и позитивизме, лежат в основе прогресса техники, химии, биохимии, фармакологии и т.д. В то же время они неприменимы в сферах духовной деятельности че­ловека, в общественном устройстве, психологии. Даже природа са­мих процессов научного творчества и научной интуиции не может быть адекватна рассмотрена в рамках этих философских течений. Поэтому, из потребностей неудовлетворенного человеческого ума возникают другие философские течения, такие как, например, кон­венционализм и аналитическая или лингвистическая философия.

Это сегодня мы знаем, что электрон и атом вещи очень реаль­ные. Мы знаем это, потому что получили убедительные доказатель­ства - ядерное оружие на одном полюсе, микроэлектроника на дру­гом. Но ведь этих доказательств не было еще у великих физиков на­чала века, наблюдавших зыбкие ниточки тумана в камере Вильсона и размытые полоски спектроскопических изображений. И их легко было обвинить во всех смертных грехах, хотя бы в погрешности из­мерений, не говоря уже о том, что они замахивались на святая святых - классическую механику Ньютона. А почему, собственно, они должны были верить в незыблемость этих представлений? И они находили в себе мужество допускать ограниченность этих представ­лений, хотя и испытывали некоторый прессинг со стороны снобов от науки и гораздо более сильное влияние своего внутреннего сопро­тивления.

Ученых всегда занимал вопрос о том, не являются ли исследуе­мые эффекты плодом их фантазии. Тем более, что теоретические допущения, на которых основывались эксперименты, могли оказать­ся изначально ложными, и точность измерений могла ввести в об­ман. Еще острее проблема субъективизма стоит в гомеопатической деятельности. Субъективны ощущения пациента или испытуемого, их интерпретация пациентом и их оценка врачом. Понятие о поло­жительной и отрицательной динамике может расцениваться диамет­рально противоположно.

Сразу следует отмежеваться от бытующих субъективно-идеалис­тических представлений: мир непознаваем, поскольку не доказано существование субъекта и объекта познания. Не может быть дока­зано или опровергнуто то, что человек не является лишь участком пространства, которому свойственно одно качество: способность ге­нерировать ощущения и представления. Тем не менее не будем ре­шительно отметать это представление. Отнесемся к нему, как к пре­дельно вырожденному случаю. Оно потребуется нам, чтобы охлаж­дать восторг, когда в результате усердной работы мы решим, что по­стигли истину в последней инстанции или точно установили, что та­кое хорошо и что такое плохо. В конце концов вся наша деятель­ность строится на убеждении в том, что мир объективно существует и он познаваем, но, будучи беспристрастными, мы не можем не при­знать, что такое утверждение является лишь предметом веры. Эйн­штейн в статье «О науке» писал: «Развивая логическое мышление и рациональный подход к изучению реальности, наука сумеет в значи­тельной степени ослабить суеверие, господствующее в мире. Нет сомнения в том, что любая научная работа, за исключением работы, совершенно не требующей вмешательства разума, исходит из твер­дого убеждения (сродни религиозному чувству) в рациональности и познаваемости мира».

Есть большой диапазон разрешенных состояний между абсолют­ной химерой и абсолютным детерминизмом. Бытовая истина нахо­дится ближе к детерминизму и является в таком смысле в большей или меньшей степени заблуждением (деллюзией!). Однако, если это заблуждение возвести в индивидуальную веру, то в известных обла­стях реальности оно будет хорошо работать.

«Всегда остающийся в пределах исследования науки неразлагаемый рационалистически остаток, т.е. иррациональный остаток, к ко­торому приводят все основные научные эмпирические понятия при логическом анализе, означает, что мы должны принимать во внима­ние наряду с безусловно необходимыми - достоверными фактами, характерными для вполне детерминистической классической меха­ники, и факты вероятностные, лежащие в основе надлежащей кван­товой механики (с ее соответствующей вероятностной интерпрета­цией и с характерным для нее принципом неопределенности), а так­же факты веры, с которыми имеют дело не только все религии, но и атеизм, поскольку «основанные на философских заключениях, атеи­стические представления, - как справедливо заметил Вернадский, -по существу тоже предмет веры» [6, стр. 31].

Гомеопатические воззрения пока еще почти целиком лежат в сфере этого «иррационального остатка». Более того, у нас имеются заветы Ганемана, например примечание к 6-му параграфу 5-го изда­ния «Органона»: «Не понимаю, как могла возникнуть мысль искать предмет лечения единственно в недрах организма, которые всегда оставались и останутся недоступными для наших исследований; как возможно было питать эту сколько тщетную, столько же и смешную уверенность, будто врач может постичь внутренний невидимый бес­порядок организма и восстановить здоровье лекарствами, не забо­тясь о припадках болезни, и даже считать этот способ лечения единственно верным и основательным», - что, как справедливо за­метил А.А. Крылов, «несколько озадачивает и даже удивляет совре­менного врача» [5].

То, что сейчас раскрыты многие тонкие механизмы и расшифро­ван, в значительной степени генетический код, не может служить до­казательством того, что Ганеман заблуждался, говоря о непознавае­мой причине болезней. При всех успехах, запросы все изощреннее, а вопросов все больше, и главный из них похож на постоянно отда­ляющийся от путника горизонт - а в чем причина? Ответ лежит не только в глубинах морфологических структур, но и в закономернос­тях психики, и, более того, в мировоззренческих установках. Воз­можно, на расшифровку механизмов хранения и считывания орга­низмом гомеопатической информации потребуются материальные затраты еще большие, чем в свое время на раскрытие тайн микро­мира. Может быть наши проблемы связаны с тем, что человечество еще не накопило достаточных фундаментальных знаний и матери­альных благ, и не достигло необходимого уровня духовности, чтобы подступиться к этой проблеме? Похоже, Ганеман знал, о чем гово­рил.

Логика развития науки такова, что сейчас, на наших глазах про­исходит формулирование универсального ключевого научного эмпирического обобщения в виде взаимосвязанных периодических сис­тем фундаментальных структурных элементов материи на всех че­тырех возможных последовательных уровнях ее естественной са­моорганизации - физическом, химическом, биологическом и психо­логическом, и соответствующего ему столь же универсального тео­ретического обобщения в виде периодических систем универсаль­ных характеристик, рассматриваемых элементов. Эти периодичес­кие системы охватывают в целом Природу, Вселенную, материю (со всеми присущими ей атрибутами в виде Жизни и Разума, в том чис­ле Высшего Разума - с бесконечными потенциальными возможнос­тями) [6, стр. 32]. Представляется вполне очевидным, что лежащие в основе гомеопатических феноменов фундаментальные явления природы (в большинстве своем еще не раскрытые, пронизывающие все выше указанные уровни естественной самоорганизации мате­рии) в свое время займут свое место в этих взаимосвязанных пери­одических системах.

Ясно одно - фактический материал и теоретические концепции, которые бытуют в гомеопатии, это именно то, в чем сейчас так нуж­дается человечество, и то, что идеально согласуется с антропным принципом, возвращающимся и в науку, и в практическую челове­ческую деятельность, преобразующую природу и общество.

 

* - Здесь архетип может быть описан как квазиматериальная («как бы» материаль­ная) структура, суммирующая представления о веществе, объекте или явлении, сло­жившаяся вероятностным образом в процессе продолжительного взаимодействия че­ловечества с этим веществом, объектом или явлением. Архетипы фиксируются в чело­веческом коллективном бессознательном и являются теми устойчивыми формами, в которых оно (бессознательное) существует. Коллективное бессознательное «по срав­нению с индивидуальным бессознательным, то есть вместилищем комплексов, вытес­ненных в течение жизни индивида, представляет собой более глубинный и несравнен­но более важный слой, в своей наиболее фундаментальной части общий для всего че­ловечества, хранящий генетическую память всего человеческого рода и врожденный каждому человеческому существу. Таким образом, коллективное бессознательное в полном смысле слова трансцендентно человеческому «Я», поскольку существует до и вне его; каждый отдельный индивид служит как бы временным реципиентом этой все-присутствующей, внеличной субстанции» [7, с. 10-11]. (К тексту)

 

** - а почему бы, собственно, нам этого не хотеть? Ответ лежит в области субъектив­ности: у нас в медицине существует традиция негативного отношения к тем врачам, ко­торые занимаются проблемами, выходящими за рамки их узкой специализации. Решай­те сами, насколько этот фактор обоснован, силен и серьезен. Однако следует учесть, что вычленить психологический фактор из гомеопатической практики, пусть даже очень специализированной, гораздо труднее, чем из аллопатической. (К тексту)

 

 

Литература:

1.           Александрова Р.А., Долинина Л.Ю., Лубеева О.А., Савицкая Ж.С., Филиппова Н.А.
Сравнение энергоинформационных эффектов гомеопатических конституциональ­
ных препаратов, акупунктуры и некоторых аллопатических средств у больных брон­
хиальной астмой//Гомеопатия и фитотерапия.- 1999, № 1.- С. 33 - 37.

2.           Ганеман Х.Ф.С. Органон врачебного искусства. - СПб.: Аврора, 1992 - 144 с.

3.           Данин Д.С. Вероятностный мир. - М: Знание, 1981 - 208 с.

4.           Клепеткова Л.Н., Лобышев В.И. Экспериментальная проверка сущности гомеопати­
ческих явлений//Гомеопатия и фитотерапия.- 1999, № 2.- С. 28-30

5.           Крылов А.А.  Пути построения теории гомеопатии//Гомеопатия и фитотерапия.-
1994, № 1.-С. 3-8.

6.           Кузнецов В.И., Идлис Г.М., Путина В.Н.. Естествознание. - М: Агар, 1996 - 384 с.

7.           Юнг К.Г. о современных мифах: Сб. трудов: Пер. с нем. (Предисловие Л.О. Акопян)
- М. Практика, 1994. - 252 с.

8.           Менегетти Антонио. Словарь образов. Практическое руководство по имагогике:
Пер. с итал. и англ./Общ. ред. Е.В. Романовой и Т.Н. Сытько. Вст. ст. Е.В. Романо­
вой и Т.И. Сытько. -Л.: ЭКОС и Ленинградская ассоциация онтопсихологии, 1991. -
112с.

9.           Фрезер Джеймс Джордж. Золотая ветвь: исследование магии и религии. Пер. с англ.
-2-е изд. -М.: Политиздат, 1983.-703с.